TEMP:01●18●09-01●18●15

24.10. Смех Сары - не маловерие, а преодоление гвуры (01:18:09-01:18:15)

(9) И сказали они ему: «Где Сара, жена твоя?» И он сказал: «Вот, в шатре».

(10) И сказал он: «Я возвращусь к тебе в это же время, и будет сын у Сары, жены твоей». А Сара слышит у входа в шатер, который позади него.

(11) Авраам же и Сара были стары, пришли в лета; перестало быть у Сары обычное у женщин.

(12) И Сара внутренне рассмеялась, сказав: «После того, как я состарилась, будет у меня молодость? Да и господин мой стар».

(13) И Господь сказал Аврааму: «Отчего это смеялась Сара, сказав: «Неужели я действительно рожу, ведь я состарилась»?

(14) Есть ли что недостижимое для Господа? К этому сроку возвращусь к тебе в следующем году – и у Сары сын».

(15) Сара же отреклась, говоря: «Я не смеялась». Ибо она боялась. Но Он сказал: «Нет, ты смеялась».

На поверхностный взгляд, ситуация такова: Сара проявляет маловерие, не доверяет возможности чуда; Бог упрекает ее за это, а она не хочет признаваться в своем неверии. И из этого делаются выводы о том, как важно верить в возможность чудес от Всевышнего, и что даже если Сара не считала пришедших ангелами, все равно она должна была пожелать, чтобы их слова исполнились, а не говорить, что такое невозможно.

Однако, углубляясь в анализ этого диалога, мы увидим, что его следует понимать совершенно по-другому.

Да и господин мой стар: При обычном понимании эти слова Сары относятся к Аврааму, т.е. ребенок родиться не может, потому что и она, и Авраам слишком стары; когда же Бог цитировал Аврааму слова Сары, то Он «изменил их ради мира», чтобы Авраам не обиделся на нее. Однако, такое понимание наталкивается на несколько проблем. Во-первых, если Сара стара для рождения детей, этой причины уже достаточно, и добавлять о старости Авраама нет смысла. Во-вторых, через 40 лет после этих событий, уже после смерти Сары, Авраам возьмет в жены Кетуру, которая родит ему много детей (см. 25:1), т.е. никаких проблем с возможностью отцовства у Авраама нет. И, кроме того, непонятно: если слова «и Сара внутренне рассмеялась» означают «про себя», «не вслух», то почему Бог спрашивает Авраама: «Отчего это смеялась Сара»? Ведь если Авраам не слышал ее смеха, как он сможет объяснить его? Не говоря уже о том, что непонятно, для чего Бог «пожаловался» Аврааму на Сару – разве таким образом можно достичь чего-то позитивного?

Таким образом, обычное понимание этого отрывка, во-первых, не согласуется с текстом, а во-вторых, рисует нам диалог Авраама и Сары с Богом в чудовищно примитивном виде, как серию мелочных упреков и придирок – что никак не согласуется с их образом в Торе.

И поэтому, видимо, мы должны полностью пересмотреть наше понимание слов Сары и ответа Бога. А именно, слова «Господин мой стар» относятся не к Аврааму, а к Богу, т.е. здесь говорится о «Господине», а не о «господине» (в иврите нет заглавных букв).

Под «старостью» же Бога Сара имеет в виду то, что Он больше не вмешивается в естественное течение вещей. «Старость» означает здесь прекращение изменчивости, потерю динамичности. Такое понимание прекрасно согласуется с ответом Бога: Он отнюдь не упоминает о якобы старости Авраама, а говорит: «Есть ли что недостижимое для Господа?» Кроме того, если Сара говорит о «старости Бога», то ее фраза становится гораздо более логичной: «Я уже состарилась, да и Бог перестал изменять мир, все теперь идет по неизменным законам природы – и поэтому я не смогу родить».

Более того, при таком понимании нам станет понятна и глубинная суть проблемы: ведь Сара это гвура по отношению к Аврааму, - а стремление к соблюдению законов, в том числе законов природы, есть важнейшее качество гвуры, и слова Сары очень ярко выражают суть этой категории.

Напомним, что хесед это не только милость, но также и желание изменить существующее положение вещей; а гвура – это не только закон и справедливость, но также и стремление к сохранению, охране порядка. Авраам является хеседом, - но Сара, как часть семьи Авраама, это «гвура внутри хеседа». Когда они действуют как семья, то Сара, вместе с Авраамом, осуществляет хесед: обращение окружающих к вере в Единого Бога, прием путников и т.д. Однако во взаимоотношениях между Авраамом и Сарой она представляет собой категорию гвура внутри семьи.

Именно поэтому естественные законы природы представляются Саре незыблемыми, и ей трудно принять то, что Бог изменяет их. Всевышний же возражает ей, говоря, что даже и это возможно.

Есть ли что недостижимое для Господа: В такой трактовке ответ Бога становится понятным. Его цель – это вовсе не придирки и упреки, а помощь Саре в ее духовном продвижении: Он стремится научить Сару принимать возможность чудесных изменений в мире и в жизни.

При этом Бог говорит Саре и Аврааму одновременно, но подчеркивается Его обращение именно к Аврааму как к категории хесед.

В ответ на позицию Сары «Бог создал мир, запустил его и больше не меняет его законов» - Всевышний выражает свою готовность нарушить законы функционирования мира, и этими словами меняет сложившуюся у Сары концепцию мироздания. Именно это изменение в сознании Сары (оно же – развитие и уточнение категории гвура), а вовсе не «сообщение Аврааму о смехе Сары», является целью слов Бога. И смех играет здесь очень важную роль.

24.11. Роль смеха в религиозном видении мира

Что вообще означает понятие «смех», в чем его роль в религиозном видении мира?

Мы смеемся, когда события или рассказ развиваются неожиданно, нелогично, непредсказуемо – и при этом появляется возможность увидеть более сложные, чем изначально предполагалось, связи между событиями и явлениями. Таким образом, суть смеха – это радость от того, что через преодоление логики, через возвышение над ней нам удается увидеть более высокий уровень мировой гармонии. Это разрушение оков логики проявляется при неожиданном сюжетном ходе в анекдоте, в парадоксе или в появившемся вдруг решении проблем, ранее казавшихся не решаемыми. Такое преодоление барьеров, обусловленных нашей былой ограниченностью и слишком примитивно-логическим пониманием устройства мира, вызывает у нас огромное удовольствие, и свою радость от этого мы выражаем смехом. Потому что все мы не любим предписанности и логической неизбежности, а любим быть свободными, любим преодоление предопределенности. Ибо свобода (а не вынужденность) есть Божественное качество, и смех есть чувство приближения к Богу, - Который, конечно, тоже смеется.

Иными словами, смех – это радость от преодоления гвуры. И поэтому смех это исправление Сары, - а в случае Ицхака, который воплощает гвуру, даже само его имя говорит о смехе (Ицхак – «он будет смеяться»).

Гвура по своей сути всегда принимает жизнь такой, как она есть, считается, что Бог обустроил все наилучшим образом, и что молиться об изменениях совершенно не нужно и бессмысленно – поэтому Сара не может поверить, что Бог вмешается и изменит ее жизнь. Главная проблема Сары, ее неверие в чудеса, возникает не оттого, что она не верит во всемогущество Бога, - но потому, что она не верит в необходимость чудес. Поэтому Сара и Ицхак, представляющие собой гвуру, жесткость, закон, «правильность», - испытываются в ситуациях, когда мир развивается нелогично, непредсказуемо, не так, как ожидалось. Быть правильным человеком хорошо, но быть «слишком правильным» смешно, ибо мир «не вполне правилен», и этим он замечателен.

Подсознательная радость в преодолении логики – это и есть смех Сары, но сначала лишь «внутренний». Т.е. Сара еще не отдает себе отчета в нем. В Саре еще только зарождается установка на преодоление природы - и Бог, сказав ей явно о ее смехе, т.е. призывая Сару осознать его, помогает ей в этом продвижении. (Отметим, что у Авраама, который является хеседом, нет этой проблемы, он сразу смеется явно – Быт.17:17).

Поэтому в данной ситуации смех Сары означает вовсе не пренебрежение к услышанному пророчеству, а зарождающееся в ней ощущение возможности прорыва. Однако на уровне сознания она еще не верит этому, поскольку знает, что физиологически не может родить. Поэтому она сама не осознает свою подсознательную радость, свой смех.

И именно потому она вполне искренне его отрицает: «Сара же отреклась, говоря: «Я не смеялась». Ибо она боялась». Разумеется, было бы слишком примитивным считать, что Сара боялась наказания или порицания за то, что смеялась над словами ангелов. Дело здесь в другом: она боялась признаться самой себе в своем смехе, в том, что она поверила в возможность нелогичного, нестандартного развития событий. Как и любого человека, Сару пугала возможность развала своей цельной картины мироустройства. И поэтому она боялась осознать свой смех.

(Дальнейшее обсуждение про смех Ицхака - см. п. 36.11)

24.12. Бог поддерживает смех Сары

Как только ангел обещает Саре рождение сына, душа Ицхака начинает спускаться в мир. Поэтому Сара уже чувствует, что в ней зарождается Ицхак, но она чувствует это пока еще неосознанно, глубинной частью своей сущности. Физически это еще никак не проявляется, но новая реальность уже входит в мир. Сара начинает ощущать эту реальность, ее подсознание узнает и принимает невероятную для нее возможность материнства.

Смех Сары – это проявление надежды, первый шаг в принятии возможности неожиданного. Поэтому, когда Сара пессимистически говорит про свою старость и про старость «своего Господина», внутри себя она подсознательно над этим смеется. И Бог вовсе не укоряет Сару - но наоборот, объясняет ей, что она зря боится своего смеха, потому что нет ничего недостижимого для Господа, и ее сын может прийти в мир.

Бог поддерживает Сару в ее смехе и хочет, чтобы Сара поверила в новую возможность, не боялась смеяться, признала, что это нормально, и тем самым достигла бы нового уровня. И именно поэтому диалог здесь оканчивается словами Бога: «Нет, ты смеялась!»

На самом деле, диалог продолжается – но не сразу, а тогда, когда Сара называет своего сына Ицхак, говоря при этом, что «каждый, увидев, рассмеется вместе с ней».

Назвав своего сына Ицхаком, Сара дала позитивный ответ на слова Бога: она не только смогла осознать, что ее смех необходим и что гвура должна быть ограничена, но и пригласила окружающих присоединиться к ней. И только приняв смех Сары как действие позитивное, мы сможем понять смысл имени «Ицхак». Ведь если бы этот смех был неуместен и Бог порицал бы ее за это, она не назвала бы сына «Он будет смеяться».

Так же, как развитие Авраама состоит в ограничении хеседа, развитие Сары состоит в ограничении ее гвуры. Мы продолжим обсуждение этой темы ниже, в главах про Ицхака.