TEMP:01●31●30-01●31●35

41.5. Обыск в шатрах Яакова (01:31:30-01:31:35)

Теперь же, если ты ушел, потому что ты сильно стосковался по дому отца твоего, зачем ты украл богов моих?»

И отвечал Яаков, и сказал Лавану: «Да, я боялся, ибо я думал, может быть, отнимешь у меня дочерей своих.

У кого найдешь богов твоих, тот да не будет жить! Пред родственниками нашими узнавай, что у меня, и возьми себе». А Яаков не знал, что Рахель украла их.

И вошел Лаван в шатер Яакова и в шатер Леи, и в шатер двух рабынь, но не нашел. И вышел из шатра Леи, и вошел в шатер Рахели.

Рахель же взяла терафим, и положила их в седло верблюжье, и села на них. И перещупал Лаван весь шатер, и не нашел.

И сказала она отцу своему: «Да не будет досадно в глазах господина моего, что я не могу встать перед тобою, ибо у меня обычное женское». И он искал, и не нашел терафим.

Зачем ты украл богов моих: Хотя из ответа Яакова очевидно, что опасность, исходящая от Лавана, была вполне реальной, - после Божественного предупреждения Лаван не может говорить о своих дочерях или об имуществе, ему остается лишь требовать возвращения терафим.

У кого найдешь богов твоих, тот да не будет жить: Яаков полагает, что все члены его семьи соотносятся к Лавану так же, как и он сам, и никто из них не мог взять себе его идолов. Он дает поспешную клятву, которая позже приводит к трагическим последствиям. Излишняя уверенность в своей правоте, даже и с самыми лучшими намерениями, очень опасна, и осознание этого должно быть важным аспектом огранки тиферет, «истины» – категории Яакова.

Я не могу встать перед тобою: Несмотря на стремление Лавана найти терафим, он не просит Рахель пересесть. Тора определяет место, на котором сидела женщина в период менструации, как «нечистое». Видимо, подобный взгляд был распространен и в культуре того времени, поэтому Лаван не стал искать терафим там, где сидела Рахель.